Тайны ГУМа: от слез Сталина до секретных костюмов Chanel

26.08.2015 20:00 Просмотров: 2760 Печать | E-mail

ГУМ видел разное: в нем то бойко шла торговля, то хранили оружие и картофель, здесь жили, устроив квартиры прямо рядом с торговыми линиями, здесь прощались с партийной элитой, строили первую советскую реактивную ракету и демонстрировали новую коллекцию модели Диора... ГУМ стал зеркалом, отразившим жизнь страны — реальную и вожделенную.

Продовольственная армия вместо знаменитого ресторана

В 1893 году на месте исторического московского торга открылось новое здание Верхних торговых рядов, нынешний ГУМ, а в нем ресторан «Мартьяныч». Купец Петр Мартьянов сделал ставку на три составляющие: высокое качество кухни, оригинальный и постоянно обновляемый интерьер и возможность, удачно сделав покупки, пообедать в ресторане семьей или женской компанией, что раньше было не принято. Рекламному слогану «Все — к Мартьянычу» москвичи последовали: перед входом частенько стояла толпа, хотя ресторан занимал практически все подвальное помещение Рядов со стороны Красной площади и мог принять до 300 клиентов. Собственно, с «Мартьяныча» начались праздники живых цветов в ГУМе — на Пасху ресторан украшали благоухающими гирляндами белой сирени, фиалок, роз и нарциссов. Перед Новым годом «Мартьяныч» превращался в «царство льда, снега и северного сияния», и посмотреть на это валила вся Москва.

В 1918 году на месте одного из самых известных ресторанов разместился Народный комиссариат продовольствия под руководством Александра Цюрупы. Цюрупа вошел в официальную советскую мифологию как нарком продовольствия, упавший в голодный обморок, а в историю — как инициатор продовольственной диктатуры. Два с лишним года человек, создавший первую советскую массовую карательную машину — продовольственную армию, регулярно обедал в наркомпродовской столовой — бывшем «Мартьяныче». Хлеб показательно не брал, но получал к обеду полкило масла и полкило икры. А его наркомат — 145 000 служащих и даже части регулярной армии — по декрету «О предоставлении Наркомпроду чрезвычайных полномочий» объявлял «всех, имеющих излишки хлеба, врагами народа» и отбирал хлеб силой. Здание ГУМа было штабом наркомата и гигантским складом награбленного. «В сегодняшнем ГУМе висит единственная мемориальная доска — Александру Дмитриевичу Цюрупе, — пишет Ревзин. — Этот человек, то ли недоедавший, то ли переедавший, обрек на мучительную смерть от голода 5 млн человек».

Магазин, в котором жили

ГУМ — государственный универсальный магазин (с упором на слово «государственный»), открылся по инициативе Ленина вместе с началом НЭПа в 1921 году. Ленин предложил превратить ГУМ в торговый отдел Госбанка и дал магазину фантастические возможности доступа к беспроцентным кредитам Госбанка. За исполнением следил лично. Предложив «увеличить капитал магазина на три миллиона реальных ценностей», Ленин тут же «требует выдать деньги ГУМу в приказном порядке, а за отказ грозит тюрьмой». В магазине возобновляется активная торговля. В 1923 Александр Родченко придумывает логотип ГУМа, который используется и сейчас, и вместе с Владимиром Маяковским запускает целую серию рекламных плакатов. В ГУМе демонстрируют изобилие. В третьей галерее выставлены образцы рабочей квартиры: три комнаты, коврики, буфет, занавесочки на окнах.

А практически рядом, на третьем этаже в торце второй линии, действительно жили люди. Москвичка Элеонора Гаркунова первые 25 лет своей жизни прожила в ГУМе, в комнате с окнами на Ильинку. («В этом смысле мы были счастливцами — кроме нас еще только у одних соседей окна выходили на улицу, все остальные комнаты выходили окнами внутрь ГУМа, под стеклянную крышу»). На Красной площади было прописано десять семей. Бытовые условия были у всех одинаковыми. Водопровода не было, газа тоже. Готовили на керосинках прямо в комнатах. Удобства — в грязных общественных туалетах ГУМа, мужском и женском, там же набирали воду. «В конце 30-х годов у входа с Ильинки в подвале открылся платный туалет, чистый, там были даже электрические сушилки для рук — прямо чудо. Вход 10 коп., но я была рада такой возможности. Когда дежурная узнала, что я живу в ГУМе, то разрешила мне приходить бесплатно», — вспоминает Элеонора. А ее отец, между прочим, работал в Наркомфине.

В 8 утра, когда открывались магазины, на весь ГУМ раздавался топот ног — дежурившие с ночи люди спешили занять очередь в отделы. По этому шуму жильцы ГУМа определяли время. Детей гумовских жильцов иногда пускали смотреть кино в зал для совещаний, будущий Демонстрационный зал, а гуляли они в Александровском саду. «Однажды ко мне подошла девочка и сказала, что хочет со мной дружить. Оказалось, ее зовут Светлана Молотова, и, действительно, мы очень сдружились. Молотовы жили в Кремле, там же, где тогда жил Сталин и все остальное высшее руководство». «Жильем в ГУМе никого было не удивить, — вспоминает Элеонора, — близость к Кремлю никого особо не волновала, все это казалось естественным». Только во время парадов, несколько раз в год, запрещалось приводить гостей, а в комнате дежурил военный — следил, чтобы никто из взрослых не подходил к окнам.

Об этом вспоминает и диктор Гостелерадио Игорь Кириллов. Он вел парады на Красной площади из ГУМа, наблюдая, как идет техника, на маленьком экране. Выглянуть из окна и увидеть парад очень хотелось. Но стоило сделать шаг к окну — его буквально отталкивал военный. «Много лет спустя я случайно встретил этого человека на улице. Он подошел ко мне и рассказал, что во время парада всегда дежурили снайперы, держали под прицелом Красную площадь по всему периметру. У них был приказ — стрелять в любого, кто появится в окне».

Элеонора Гаркунова прожила в ГУМе до 1953 года. После смерти Сталина торговлю в ГУМе прекратили, жильцов расселили. Семье Гаркуновых выделили две комнаты в коммуналке на Пресне, и новое жилье показалось невероятной роскошью. «Я же не принимала ванну с тех пор, как меня маленькую купали в корыте», — вспоминает бывшая жительница ГУМа. «Еще через десять лет нам дали отдельную квартиру в пятиэтажке на Волгоградском проспекте, где я живу до сих пор. Тогда это был самый последний дом Москвы. дальше начинались колхозные поля. Мама заявила, что не поедет в такую даль: «Какая еще деревня? Я жила в ГУМе!»

Место, где публично плакал Сталин

В ночь с 8 на 9 ноября 1932 года в казенной квартире в Кремле застрелилась Надежда Аллилуева, вторая жена Сталина, мать двоих его детей. Ей был 31 год. Она стреляла себе в сердце, причем дважды — первый выстрел оказался не смертельным. «Если этим поступком она хотела не просто свести счеты с жизнью, но и "наказать" Сталина, то ей это удалось — он был потрясен».

Гроб с телом Надежды Аллилуевой был выставлен для прощания в Демонстрационном зале, где теперь проходят модные показы и презентации. 10 ноября зал открыли для всех желающих проститься — и в ГУМ хлынул непрерывный поток людей. Существует кинохроника этой гражданской панихиды, и видно, что людьми во многом двигало любопытство. Это была возможность вблизи увидеть высшее руководство страны. У гроба, утопавшего в цветах и венках, сидела Надежда Крупская. Вокруг стояли Молотов, Орджоникидзе, Каганович, Ворошилов... «И вот сам Сталин с опухшим от слез лицом, пронзительно вглядывающийся в мертвое лицо жены. Где такое еще было увидеть?» Единственный раз в жизни Сталин был не состоянии сдержать эмоции на людях. Он плакал прилюдно и этим поразил даже близко знавших его людей. Чуть ли не единственный раз в Сталине увидели просто человека, переживающего личное горе.

Здание, которое трижды приказывали уничтожить

Неудивительно, что Сталин готов был снести ГУМ и стереть память о страшном ноябре. В первый раз он подписал соответствующий указ в 1934 году. В начале 30-х годов торговлю в ГУМе почти упразднили, магазин напоминал огромную контору для всевозможных учреждений — от Министерства культуры СССР и Министерства угольной промышленности до Союза Красного Креста. На месте ГУМа решено было построить министерство министерств — Дом Наркомтяжпрома. Гигантское здание в виде итальянского палаццо советского размаха. Четыре 160-метровые башни, соединенные переходами на высоте 30-х этажей, чтобы министры ходили друг у другу на совещания. На планах, представленных на конкурс, архитекторы под корень сносили здание ГУМа и превращали Красную площадь в огромный проспект. На Генеральном плане Москвы 1935 года ГУМа нет. Он уничтожен. «ГУМ Москве не нужен. Красная площадь, на которой стоит мавзолей Ленина, слишком тесна. Она должна быть расширена за счет ГУМа», — говорится в статье, предваряющей Генплан.

Удивительно не то, что Сталин хотел снести ГУМ, а то, что в итоге ГУМ не снесли. В 30-е годы приступить к немедленному сносу помешало НКВД. У Лаврентия Берии на первой линии ГУМа был свой кабинет, а вся первая линия функционировала в режиме строжайшей секретности. Берия отказывался одобрить снос ГУМа, пока для его ведомства не построят высотку в Зарядье.

В 1947 году, после Великой Победы, ГУМ снова собирались снести. На этот раз на его месте планировали возвести монумент Победы, странную гигантскую ротонду с окружающими ее трибунами. Историки полагают, ГУМу просто повезло — Сталин еще не успел продумать, как должна выглядеть площадь его победы...

В третий раз ГУМ закрывали в 1972 году. Второй человек в КПСС, Михаил Суслов решил закрыть магазин, мотивируя тем, что «торжищу не место рядом с Мавзолеем». Спасла ГУМ... шуба, которую шили в гумовском ателье для «великой княжны Страны Советов» Галины Брежневой. Когда она приехала на примерку, мастера посетовали, что расстаются с клиентами навсегда — ателье закрывается. Что именно сказала разгневанная Брежнева отцу, остается тайной, но ГУМ уцелел.

Уже в 1989-м закрыть ГУМ предлагала Раиса Горбачева — вместо магазина, «в котором нет ничего, кроме очередей», она хотела устроить картинную галерею. Но и у нее, к счастью, ничего не вышло.

Парадная витрина СССР и заповедник дефицита

В 1953 году, уже после смерти Сталина, министр торговли Анастас Микоян открывает ГУМ после масштабной реконструкции как принципиально новый магазин. В день открытия Александр Раскин написал эпиграмму:

"Не день сегодня, а феерия,

Ликует публика московская:

Открылся ГУМ, накрылся Берия,

И напечатана Чуковская"

Новый ГУМ стал символом оттепели, предъявлением нового курса — от войны к товарному изобилию. Статья про открытие ГУМа появилась в Time с портретом Хрущева на обложке.

«Каждое утро звучало объявление: "Работники магазина! Через 5 минут наш магазин открывается. Займите свои рабочие места и приготовьтесь к образцовому обслуживанию покупателей". После этого раздавался бой кремлевских курантов, двери открывались, и в магазин вливались толпы. ГУМ наполнялся чуть не за пять минут». И это в 8 часов утра! Микоян создавал фабрику ГУМ — и она работала, пропуская через себя треть населения Советского Союза за год.

В 1936 году Сталин отправлял Микояна в Америку на два месяца — изучать легкую и пищевую промышленность. Микоян привез из Штатов «не только линии по производству сосисок, колбас, котлет (все, что стало потом Микояновским комбинатом), не только идею фастфуда (он всерьез собирался открывать в СССР советский «Макдоналдс», но внедрил только советский «хамбургер» в виде «микояновской» котлеты по 7 коп.), но также идею, что легкая и пищевая промышленность — это большая индустрия. Микоян ввел в советскую торговлю стандарт американского универмага «без продавца»». Главный универмаг страны воспринимался как площадка технологического поиска. Никогда больше в ГУМе не было столько вертящихся, крутящихся, автоматически перемещающихся предметов. Кронштейны для показа ковров, установки для тихого прослушивания грампластинок, приборы для заправки, промывки и опробования авторучек... Чего стоит только рентгеновский аппарат в обувном салоне, так называемый педоскоп— покупатель мог вставить в него ногу в новой туфле и сразу в двух проекциях увидеть, жмет или нет.

Любимым же детищем Микояна был отдел мод ГУМа. Перед ним стояли необычные для советской торговли задачи: моделировать одежду и пропагандировать моду. От желающих попасть на показы в Демзал ГУМа не было отбоя. В 1959 году отдел мод отчитался, что коллекции ГУМа во время выездных показов по СССР и за рубежом посмотрели 500 000 и 600 000 человек — тогда такими цифрами не мог похвастаться даже дом Dior. Но цифры — это еще не все. В июне все того же 1959 года публичные показы французского дома высокой моды буквально взорвали ГУМ. Съемки манекенщиц Dior для журнала Life проходили прямо на линиях ГУМа, мода шагнула в жизнь. ГУМ стал местом, где советские женщины могли надеяться стать хоть немного похожими на нездешних красавиц. Именно здесь возникла легендарная 200-я секция с особым обслуживанием партийной элиты. Место, где в эпоху дефицита можно было купить костюм Chanel — почти недостижимая мечта актрис, балерин, дипломатов и дикторов телевидения. «Двухсотка» была государственной тайной. У входа в секцию с Красной площади размещался особый пост милиции, внутренний вход из отдела «Ткани» был тщательно замаскирован, продавщицам даны строжайшие инструкции. Членов Политбюро и их жен в 200-ю секцию пускали без пропусков. Галина Брежнева, например, совершала регулярные налеты на 200-ю секцию, одевая с ног до головы очередного любовника. Остальные «приближенные» к элите могли попасть в заповедник дефицита по разовым пропускам на основании заявки из ЦК. Например, Юрий Гагарин получил разовый пропуск в 200-ю секцию после полета в космос. Это стало традицией: космонавты премировались допуском в «двухсотку» после возвращения из полета. «Пропуск как бы приравнивался к медали Героя Советского Союза».